В последние десятилетия актуализировался вопрос российско-китайского взаимодействия. Признается особая роль экономического и политического взаимодействия России и Китая. Однако не меньший интерес социологов, культурологов и других ученых вызывает межкультурное взаимодействие. Оно, возникнув еще в конце ХVII века, имеет большое влияние на формирование и развитие языков обеих стран. При взаимодействии китайцев и русских возник контактный язык. Его появление связано с попыткой выучить язык партнеров и достичь взаимопонимания.

　　Главной причиной контактов стран можно считать торговлю. “Первыми европейцами, которые стали осуществлять систематические контакты с китайцами, были русские. Они пришли в Китай с севера в конце XVII века. В XVI веке Российская империя присоединила к себе обширные территории к востоку от Урала – Сибирь и Дальний Восток. К 1644 году (год начала правления маньчжурской династии Цин) русские первопроходцы проложили сибирский тракт и вышли к берегам Амура. Тут они соприкоснулись с китайской цивилизацией. В 1652 году произошли первые столкновения двух государств. На границе русского поселка Кяхта и китайского поселка Маймачен (в дословном переводе “город по продаже лошадей”) был создан пункт приграничной торговли между двумя империями”.

　　Более тесные языковые контакты начались в 1993 году, когда к осуществлению торговых операций с российской стороны приступили бывшие учителя, врачи, рабочие и служащие, которые работали на обанкротившихся в трудное для страны время российских государственных предприятиях и учреждениях. В дальнейшем эти люди стали именоватьcя в русском языке “челночниками”, а этот тип бизнеса – “челночный”. Обменивать товары российского и китайского производства разрешалось только в строго отведенных местах по обе стороны границы, такими территориями по реализации товаров в соответствии с международными соглашениями, подписанными правительствами КНР и РФ, в первое время стали населенные пункты: поселок Забайкальск (Читинская область) – город Маньчжурия (Автономный район Внутренняя Монголия); город Благовещенск (Амурская область) – город Хэйхэ (провинция Хэйлунцзян).

　　Осуществление торговли в данных населенных пунктах требовало обязательного, хотя бы минимального, речевого общения “челноков”, не владеющих языками друг друга. Немногочисленные переводчики были не квалифицированными. Их набирали из числа людей, которые жили на прилегающих к границе территориях. Поэтому с самого начала русско-китайских торговых отношений в качестве переводчиков нередко использовались люди, знающие всего несколько слов и устойчивых разговорных конструкций покитайски с российской стороны и соответственно – с китайской.

　　Одним из вариантов зародившихся на стыке российского и китайского языковых новообразований является забайкальско-маньчжурский контактный язык. Он получил свое название от названий населенных пунктов российско-китайской границы. Исследования лингвистов показывают, что в Благовещенске и других приграничных городах и поселках происходят аналогичные языковые процессы. Более того, люди, которые занималась торговлей на территории вдоль границы, могли перемещаться для продажи товаров: не продал в Маньчжурии, попытаюсь продать в Хэйхэ и т.д. Это сближало речь “челноков” и способствовало становлению единого языка.

　　В Забайкалье контактный язык был торговым языком, и число его носителей не превышало нескольких тысяч человек; дальневосточный вариант (для сравнения), который имел заметные лексические и грамматические особенности, стал в первой половине 20 века средством повседневного общения двух народов, и число тех, кто им пользовался, приближалось к миллиону.

　　Однако несмотря на то, что взаимодействие китайского и русского языков дает появление нового образования, необходимо отметить, что время существования языкового феномена еще недостаточно велик. Поэтому можно говорить только о развитии контактного языка.

　　Учитывая то, что с китайской и с российской стороны в общение вступали, прежде всего, представители коренного населения близлежащих к границе населенных пунктов, речь которых отличалась наличием диалектизмов, разговорных слов, забайкальско-маньчжурский контактный язык унаследовал и эти особенности.

　　Как средство общения двух народов язык приоб- рел определенную лексическую систему, упрощенный состав фонем, неточную морфологию. Значительные изменения произошли в звуковой системе.

　　Лексика контактного языка была преимущественно русской, число китайских слов невелико. Пришедшие из русского языка слова составляли большую лексического фонда контактного. Многие русские слова вошли в контактный язык без каких-либо изменений. Сюда относятся: “али” (или), “воля” (воля, желание), “люди” (человек, люди), “мало” (мало), “манера” (обычай, тип, сорт), “надо” (надо, нужно), “рубаха” (рубаха), “сюда” (сюда), “чужой” (чужой), “шуба” (шуба). Это слова, в которых нет сложных для произношения китайцев групп согласных и поэтому легки для произношения.

　　В забайкальско-маньчжурском контактном языке довольно часто употребляется слово куня в качестве обращения к девушке. Русский предприниматель в городе Маньчжурия говорит: “Эй, куня! Гэй мене тады кружку. (Эй, девушка, подай мне большую кружку)”. Мене (мне – дат. падеж) – часто употребляемое диалектное слово.

　　В забайкальско-маньчжурском контактном языке встречаются и слова, которые были заимствованы из китайского в современный русский язык. Они немногочисленны. Несмотря на достаточно длительную историю российско-китайских отношений, китайский язык не пользовался популярностью в России. Даже в приграничных с Китаем областях общение с китайцами традиционно велось на русском языке. В силу этого заимствований, пришедших из русского языка в китайский, значительно больше.

　　Раньше единственным существительным среди заимствований из китайского языка было слово “фуза” (лавка, магазинчик). Без него не обходилась ни одна беседа жителей соседствующих стран, потому что это было место их торговой деятельности. Все остальные заимствования из китайского относились к числу междометий и звукоподражаний. При этом, если “оё” было междометием, а “жа-жа-жа” – звукоподражанием и в китайском языке, то междометие “хао” в китайском – это прилагательное “хороший” или наречие “хорошо”. Слово “хынь” в китайском языке – это наречие “очень”. В контактном языке эти слова перешли в разряд междометий.

　　После укрепления политических, культурных и экономических отношений между Россией и Китаем в конце ХХ века, процесс заимствований получил новое развитие. В русском языке можно было встретить заимствованные слова: байховый, чай, женьшень, тайфун и др., которые вошли и в забайкальско-маньчжурский контактный язык.

　　Этот язык имеет фонетические особенности. Встречаются слова с дополнительным звуком [э]: “бамебуки” (бамбук), “беленеки” (белый, беленький), “деряни” (плохой, дрянной), “подожеди” (ждать, подождать), “поселе” (после, потом), “почето” (почему, почто), “толесета” (толстый), “шелека” (шелк), “дирочеки” (дыра, отверстие). Дополнительный [и] можно встретить только в слове: “пиришивай” (пришивать). Дополнительный [у] зафиксирован только в двух словах: “сутужа” (мороз, стужа) и “дува” (два). Дополнительный [о] представлен в двух словах: “порошу” (просить), “солово” (слово).

　　Появление дополнительных гласных – не единственный тип изменения русских слов. Были и другие изменения. Так, например, у русских прилагательных на -ий не произносится конечный [й]: “беленеки” (белый, “беленький”), “черенеки” (чёрный, “чёрненький”).

　　Русский и китайский языки настолько сблизились в одном образовании, что китайские слова могли приобретать особенности русских. Так, например, слово куня произносится с уменьшительно-ласкательным суффиксом на русский манер кунечка или с изменением грамматической формы, характерным для русского языка: куню, с куней, о куне.

　　Таким образом, язык, который кажется на первый взгляд всего лишь упрощенным, “испорченным на китайский (русский) манер”, выступает языком, необходимым для осуществления торговых контактов на приграничных территориях Китая и России и вызывает интерес многих ученых.